Первые записи устного творчества относятся ко второй половине XIX века. Путешествуя в 1873 году по Кольскому полуострову, В. И. Немирович-Данченко писал: «Одной из причин, почему меня интересовала мурманская лопь, было усвоенное нашими учеными мнение, что у лопарей нет преданий, нет народной поэзии. Мне и до сих пор, несмотря на самые положительные данные, не верится, чтоб существовал, где б то ни было, народ без сказки и без песни. Такого племени нет, как нет человеческого организма без сердца».

Достаточно большое количество сказок было записано в последней четверти XIX века Константином Щеколдиным. К нему, как собирателю саамского фольклора, с большим уважением относились ученые того времени. Сказки, собранные Щеколдиным, были опубликованы в сборнике «Живая русская старина», вышедшем в 1880 году. Материалы Щеколдина использовали Н. Харузин в книге «Русские лопари», дипломат и краевед Д. Н. Островский в статье «Лопари и их предания».

Многие исследователи, побывав на Кольском полуострове, начинают активно записывать произведения устного народного творчества саамов. Сказки появляются в периодических изданиях и в отдельных сборниках. Сказки публикуют В. Ю. Визе, М. М. Пришвин, Н. Харузин, А. Яшенко, Н. Брискин.

В первые годы Советской власти сказки собирал краевед, разносторонний исследователь Кольского края Василий Кондратьевич Алымов. В свое время он готовил к публикации сборник саамских сказок. Но опубликованы они не были. Многие сказки в его сборнике даны близко к устным рассказам сказителей-саамов. Некоторые сказки помечены — «литературная запись».

В 1927 году Владимир Владимирович Чарнолуский исследует культуру и быт саамов, записывает саамские сказки. «Я жил среди саамов, в их погостах и на кочевках, от четырех до шести месяцев ежегодно. Я не ограничивался только академической работой, но вместе с оленеводами уезжал в стада и по возможности помогал саамам в их работе, сближаясь с ними все более  и более. Осенью 1927 года я принял участие в очень тяжелой поездке в тундру, на ловлю оленей, отпущенных весной на вольные пастбища. Благодаря этой поездке мне удалось записать весьма интересные сказки. Немало вечеров зимою и осенью проходило за рассказами о старине, за сказками и воспоминаниями».

Владимир Владимирович отмечал, что саамы не очень-то охотно соглашались на запись сказок. Одно дело рассказать предание старины у костра, на охоте или долгим полярным вечером за чашкой браги, и совершенно иное — сказывать сказку городскому человеку, приехавшему из столицы со многими листами бумаги и с дюжиной острых карандашей. Это казалось саамам странным, неразумным и даже предосудительным. Гораздо лучше дело пошло во второй приезд, когда он  приехал уже, будучи их знакомым, знающим саамские слова, приветствия и отдельные фразы; теперь Чарнолусский   записывал сказки по-саамски и тут же прочитывал их вслух.

Надо сказать, что процесс записывания сказки в те годы — работа весьма трудоемкая, особенно для сказителя. Поэтому некоторые из них, придя с охоткой рассказать сказку «из уважения», очень скоро утомлялись. К тому же, как бы быстро ни записывал собиратель, результат записи обычно резко отличался от той словесной ткани, в которую облекалась сказка в живой речи. Текст такой записи — это скелет, а сказывание — живой человек во плоти, смеющийся веселой шутке, с глазами, блещущими умом, юмором и весельем или грустными от горя.

Сказитель каждый раз сказывает свою сказку по-разному — то упустит, это прибавит, одно приукрасит или придумает заново, иное место смажет. Слушатель не пассивен — он воспринимает своей творческой, слушательской фантазией упущенное, или восполняет когда-то слышанное.

К сожалению, сказки В. В. Чарнолусского во всех изданиях даны в его литературной обработке и даже те несколько сказок, которые представлены для данного сборника сыном В. В. Чарнолусского, не опубликованные ранее, тоже литературно обработаны.

Особый интерес представляют тексты сказок, записанные лингвистическими экспедициями Института языка, литературы и истории Карельского филиала АН СССР. Научный уровень этих экспедиций позволил сохранить, насколько это было возможно, подлинность собранного материала. Записанные на одном языке с помощью магнитофона, расшифрованные (т. е. переданные с помощью транскрипции на бумагу) и переведенные, тексты сказок представляют собой не только характер подлинного языкового документа, но и в какой-то мере сохраняют особенности стиля, характерного для фольклорного произведения. Однако сказки, записанные в 50-х годах XX века, при совершенно иных социальных условиях и возросшем уровне грамотности населения, к сожалению, частично утратили функции устного народного творчества.

В устном народном творчестве саамов в одну сказку объединяются несколько сюжетов из различных жанров. Это значительно осложняет отнесение произведения к тому или иному жанру.

Сказки саамов — майнс — бывают самого различного содержания, разнообразны они и по форме. Особо выделяются детские сказки — парна-майнс; тала-майнс — сказки о существе по имени Тала (на Западе этот Тала предстает в образе Стаяло — человека сильного и опасного для саама); сказки о равках (вурдалаках), о купцах (называются «купец-майнс»), о царях — саре-майнс, о карликах чакли — чакли-майнс и т. д.

В понимании саамов-сказителей сказки — это легкий жанр. Сказку можно рассказывать и так и этак, как кому нравится.

Сакки (по-русски — сказы, по-скандинавски — саги) — это рассказы на патриотические темы: оборона Родины, военные подвиги саамских героев, эпизоды из эпохи «подземной войны» и предания о горах, озерах. Саамы были убеждены в истинности происшествия или события, о котором повествует сакка. Для того чтобы слушатель не сомневался в этом, сказители насыщают сказ множеством подробностей, а также концовками, призванными подтвердить достоверность рассказываемого: «и до сих пор там находят кости…», «там нашли мечи» и т. д.

Бывалыщинки и побасенки (бойса) — это шуточные рассказики поучающего содержания, они очень кратки, иногда заимствованы из русских апокрифических произведений или притч. («Зубочистка», «Золотой котел»).

Следует сказать несколько слов о Найнасе. Ядром этой легенды является на разные лады рассказываемая сказка об Оадзь. Сказитель П. В. Сорванов изложил эту сказку так, что стало ясно — перед нами фрагмент большого мифа о Найнасе, о Луне, о Солнце, о дочери Луны или Солнца — Никийе («Не есть я»). Для воссоздания этого мифа использованы несколько рассказанных отрывков, а также сведения из области верований.

Иной подход был к фрагментам мифа о «Мяндаше» — древнем родовом предании терских, то есть крайне восточных, саамов. Здесь дается совершенно точный текстовой материал, внесены самые незначительные исправления.

Более конкретно саамские сказки можно классифицировать на следующие разделы:

1) героические и исторические сказания и сказки (богатырский эпос);

2) сказания и сказки мифологические;

3) сказки и повести бытовые (бывальщины);

4) русские сказки (разного содержания).

Героические и исторические сказания и сказки.

Богатства Кольского края издавна привлекали огромное количество желающих поживиться за чужой счет. Народ, живший разрозненно, небольшими погостами, не мог должным образом отражать натиск врагов. Саамам приходилось рассчитывать на свою смекалку, хитрость,  в сказках они нередко прибегают к помощи колдунов, которые вызывают внезапную метель или мороз в середине лета. В более поздних вариантах сказок саамского фольклора появляются былины, посвященные героическим подвигам саамских богатырей. Только с XIII века Кольский полуостров официально входит в состав Новгородской феодальной республики. Однако дань с саамов собирают не только новгородские сборщики, но и норвежские. Правда, под властью Новгорода саамы стали не так беззащитны. На грабежи соседей русские отвечали походами и заставляли правителей соседних государств прекращать самовольные набеги. Саамский народ и русское население (русские поселялись вдоль побережья Белого моря) жили в мире, доверяя друг другу. Промысловые угодья распределялись равномерно. В фольклоре восточных саамов почти не сохранилось сюжетов борьбы с русскими поселенцами.

Для лопарской сказки характерно то, что она всегда привязана к конкретной местности. В. В. Немирович-Данченко пишет: «Нужно отдать справедливость художественному чутью лопарей. Все легенды они приурачивают к самым живописным местам своих пустынь. Чуть потаинственнее варака (варака — покрытая лесом возвышенность), чуть покрасивее островок посреди леса, чуть пограндиознее водопад — лопарь непременно сделает их ареною какой-нибудь стародавней были». Красному камню Хибинских гор посвящены легенды «Ляйн», «Каменный человек». Красный камень — кровь врагов, разбрызганная по тундре.

Саамы борются с врагом хитростью. Смекалистые женки опускают одежду разбойников в прорубь, и враг замерзает. Саамы заманивают чудь в горы и устраивают снежный обвал. Жестоко наказывают они за предательство. Интересна сказка. «Охотник», записанная Алымовым. Сами враги убивают своих помощников, поскольку нет поступка более тяжкого, чем предательство. Небольшое количество сказок из героических преданий саамов рассказывает о богатырях, которые вступают в открытый бой с врагом. Появление такого рода спасителя вызвано влиянием русского героического эпоса. Нередко в героических сказках саамский народ прибегает к помощи колдунов-нойдов. В борьбе с чудью саамов из беды выручают и сказочные существа чахклыны, карлики, живущие под землей.

Исторические и героические сказки и сказания устного творчества саамов не имеют каких-либо определенных циклов. Это отдельные рассказы о том, как удалось саамам спастись от своих врагов. В этом жанре устного творчества саамов очень четко определялись морально-этические представления народа.

Волшебные сказки.

Устное творчество изобилует сверхъестественными существами. Записанные сравнительно недавно сказки успели претерпеть сложные изменения. Со старыми верованиями на протяжении долгого времени вело борьбу христианство, и сказка обогащается ранее несвойственными представлениями; в одном и том же произведении уживается и древний сейд, и герой из христианских преданий. В некоторых сказках отражен протест против старых верований.

Дошедшая до нас часть устного творчества саамов может быть представлена в следующих циклах: о сейдах, о нойдах, о Сталло-стале, об аддзь, о Найнасе и его невесте, о чахкли.

Сейды — священные камни саамов. Сведения о сейдах имеются у авторов XVII века: Торнея, Шефферуса, позднее у М. А. Кастрена,  Н. Н. Харузина и других. По мнению исследователей, в поклонении сейдам  у саамов проявляются две линии верований. С одной стороны, этот культ связан  с поклонением предкам (сейды антропоморфного вида), с другой — сейды рассматриваются как покровители промыслов (охоты, рыболовства). В некоторых сказках отражен протест против старых верований и представлений, они посвящены борьбе с сейдами. Например, сейды наложили запрет на лов рыбы или сердитые сейды запрещают проезжать около своих жилищ; в других сказках некогда могущественный сейд покидает свое жилище и переселяется подальше от людей.

Другим мифическим героем сказок был нойд. Стать нойдом мог любой человек: и мужчина, и женщина, если ему было знамение. Нойдов побаивались, но к их помощи прибегали и в борьбе с врагами, нойдов просили привести оленей из чужих земель. Мертвого нойда боялись, считалось, что его не может взять земля, и в этом проявлялся страх саамов перед загробным миром. В дошедших до нас сказках о Сталло-стале тоже описаны представления лопарей о загробном мире. По всей видимости, сюжеты, дошедшие до нас, представляют собой отрывки некогда обширного цикла.

Другим сверхъестественным существом саамской сказки является аддзь — женщина-лягушка, или женщина-паук. Это существо живет на березе, бросается мужчинам на шею и заставляет на себе жениться, съедает прежнюю жену и детей; в других сказках она ворует мальчиков у одиноких женщин и лишает их кормильца. В некоторых сказках действуют дети аддзь, которые такие же отвратительные, как и их мать.

Активное участие принимают эти существа и в прекрасном цикле сказок о Найнасе и его невесте, о Солнце и его жене. В этих старых мифических сюжетах выражены представления древнего саама о светилах (Солнце, Луне), о звездах, а также о таинственных сполохах, освещающих ночное полярное небо.

В сказках о том, как саам ходил за Солнцем, надо полагать, сюжетная линия заимствована из сказки о Солнце и его жене. В сказании о Солнце саам, муж солнцевой сестры, приходит к нему в гости, чтобы доказать ему свое родство.

Необыкновенный народ — чахкли, маленькие, голые люди, живущие под землей. Эти волшебные существа — герои волшебных сюжетов, бытовых  и героических. В зависимости от ситуации их наделяют и различными человеческими чертами. Еще в конце XIX века многие сказители утверждали, что сами видели чахкли. Его легко поймать, надо только оставить каньгу (летняя обувь) с длинной оборой. Чахкли чаще глуп и повторяет за человеком все его движения.

Тотемно-волшебные сказки о животных. Трудно найти сказки в саамском фольклоре, которые можно было бы в чистом виде отнести к жанру сказок о животных. Сказки о животных, записанные Щеколдиным, Брискиным, Харузиным, являются русскими сказками и даже не претерпевают тех изменений, после которых можно было говорить о каких-либо элементах заимствования. Это просто переводы на саамский язык.

Тотемизм, как древнейшая религия, характерен и для саамов и предполагал кровную связь с диким северным оленем, а также допускал кровную связь с другими видами животных, что и нашло отражение в целом ряде сказок. Древний охотник-саам не видел в животном врага, объект его охоты скорее был священным животным (почитание дикого оленя-гирваса, запрет на убийство вожака стада); среди саамских обрядов сохранились элементы, остатки празднеств, посвященных медведю. Один из циклов сказок посвящен брачным связям человека и оленя. Человек в этих сказках, как правило, не имеет имени, олень-гирвас женится на женщине, но, не выдержав долгого общения с человеком, уходит в лес, уводит за собой детей и становится объектом охоты. В сказках этого типа выражены постоянные контакты охотников-саамов с окружающим его животным миром. Охотничий закон запрещал убивать «передового гирваса», не выполнившие этого запрета несли кару. Олени покидали места, где был убит вожак, для саама наступал голод. Следующий цикл о медведе-оборотне Тале. В сказках медведь не страшный, а скорее плутоватый, его не боятся, и, как правило, он побеждается даже хитростью маленьких детей и наказывается.

Много вариантов сказок о браке женщины с полузверем. Послушной и доброй должна быть невеста, мать полузверя выбирает невесту. Ласковая, работящая женщина, которая хорошо относится к чудовищу, вознаграждается за это любовью, а полусобака превращается в красивого человека.

В ряде сказок частым героем является лиса, которая живет совместно с саамом и наделена всеми чертами, чаще всего отрицательными, свойственными человеку.

Бытовые сказки. В бытовых сказках саамов воспевается любовь к родным местам. Красавицу Катерину увозит Норвежец в богатый дом. Но Катерина, тоскуя о Родине, бросается в море, в одном из вариантов гибнет, в другом, бросившись в море, выплывает, доплывает до родных берегов и счастливо живет в родном погосте. Целый ряд сказок посвящен романтической любви. Немирович-Данченко по этому поводу пишет: «У лопарей есть и романтические былины, свидетельствующие о том, как глубоко и безраздельно умеют любить эти номады». В сказках «Лопская красавица», «Преданный муж», «Девичья гора» описана верная, полная трагизма любовь.

Полны юмора саамские сказки про незадачливого старика, который напуган обыкновенной мышью. Оба варианта, записанные с разницей в 60 лет, не потеряли своей прелести. Ряд сказок посвящен взаимоотношению с христианским духовенством, и, как правило, события разворачиваются не в пользу последних. У народа еще сильна была вера в своих богов, и в бытовых сказках нашли отражение элементы протеста. В целом в сказках этого жанра у русских саамов, как и у других народов, нашли отражение бытовые и социальные стороны их жизни.

Русские сказки. Влияние русской народной сказки на саамский фольклор больше всего заметно в бытовой сказке. Это отмечали и первые собиратели, и исследователи саамского фольклора. В. В. Сенкевич-Гудкова выделяет четыре формы этого влияния: 1) полное заимствование сюжета; 2) частичное заимствование русского фольклорного сюжета; 3) заимствование имен и образов отрицательных героев; 4) заимствование русской лексики. Принятие христианства послужило поводом для создания новых сказочных сюжетов, где уже действующие лица попы, черти, сатана. Эти сказки наиболее обогащены русской лексикой. Очень много сказок, сюжеты которых заимствованы из русского фольклора, определяют отношение саамов к христианской церкви.

Целый ряд сказок не объединяется в какие-либо циклы. Они представляют собой самостоятельные сказки. Сюжеты более древнего происхождения заимствуются из фольклора соседних народов и перерабатываются.

Для саамской сказки характерной чертой является отсутствие описательного образа, какой бы лирической по содержанию она ни была. В предложениях нет прилагательных, а основные ударения переносятся на более сильные глагольные формы. В. К. Алымов, хлопотавший об издании саамских сказок в 1938 году, писал П. Н. Лукницкому: «Удалось записать еще немного. Ну и перлы! Большое удовольствие доставляет узнавать все новые и новые образы. В одной из последних сказок — «Семь Иванов и семь Семенов» есть такое место (пересказываю содержание): над одним городом (Царством) солнце запоздало взойти; один из героев сказки узнает: солнце проходило над одним городом, увидало одну красивую девушку, поэтому и запоздало». Это, пожалуй, один из редких образов описания красоты.

Многие собиратели не знали саамского языка. Тексты часто записывали через переводчика, а иногда и сказители рассказывали сказки на русском языке, а точнее на поморском говоре, распространенном на Кольском полуострове. В сказках наряду с саамскими словами и выражениями очень часто встречаются поморские слова и выражения. Это хорошо видно, когда автор пытается сохранить стиль рассказчика.

В текстах сказок встречаются различные написания саамских слов и выражений, как, например, аццы, ацек, аддзь и т. д. Дело в том, что саамский язык состоит из ряда диалектов, имеющих фонетические, грамматические и лексические общности. Однако в диалектах имеются и существенные различия. Представители соседних диалектов иногда с трудом понимают друг друга. Язык саамов Кольского полуострова делится на четыре диалекта: нотозерский, кильдинский, йокангский, бабинский.

Познакомиться с саамскими сказками вы можете ниже:

Сказки